| Последние публикации |
 |
| |||||||||||||||||
Отправь СВОЙ запрос в БАЗУ ЗНАНИЙ! | ||||||||||||||||||
| Автор | |
| Рубрика |
| Анекдот |
| - Земля! - утомленно воскликнул потерпевший кораблекрушение, выбираясь на берег. - Мясо! - обрадовано закричали туземцы. |
 | Русская литература |
 | ЧАПАЕВ И ПУСТОТА Автор: Виктор Пелевин Глядя на лошадиные морды и лица людей, на безбрежный живой поток, поднятый моей волей и мчащийся в никуда по багровой закатной степи, я часто думаю: где я в этом потоке? Чингиз Хан |
Глядя на лошадиные морды и лица людей,
на безбрежный живой поток, поднятый моей волей и мчащийся
в никуда по багровой закатной степи, я часто думаю:
где я в этом потоке?
Чингиз Хан
Имя действительного автора этой рукописи, созданной в первой половине двадцатых годов в одном из монастырей Внутренней Монголии, по многим причинам не может быть названо, и она печатается под фамилией подготовившего ее к публикации редактора. Из оригинала исключены описания ряда магических процедур, а также значительные по объему воспоминания повествователя о его жизни в дореволюционном Петербурге (т.н. “Петербургский Период”). Данное автором жанровое определение - “особый взлет свободной мысли” - опущено, его следует, по всей видимости, расценивать как шутку.
История, рассказываемая автором, интересна как психологический дневник, обладающий рядом несомненных художественных достоинств, и ни в коей мере не претендует на что-то большее, хотя порой автор и берется обсуждать предметы, которые, на наш взгляд, не нуждаются ни в каких обсуждениях. Некоторая судорожность повествования объясняется тем, что целью написания этого текста было не создание “литературного произведения”, а фиксация механических циклов сознания с целью окончательного излечения от так называемой внутренней жизни. Кроме того, в двух или трех местах автор пытается скорее непосредственно указать на ум читателя, чем заставить его увидеть очередной слепленный из слов фантом, к сожалению, эта задача слишком проста, чтобы такие попытки могли увенчаться успехом. Специалисты по литературе, вероятно, увидят в нашем повествовании всего лишь очередной продукт модного в последние годы критического солипсизма, но подлинная ценность этого документа заключается в том, что он является первой в мировой культуре попыткой отразить художественными средствами древний монгольский миф о Вечном Невозвращении.
Теперь скажем несколько слов о главном действующем лице книги. Редактор этого текста однажды прочел мне танка поэта Пушкина:
И мрачный год, в который пало столько
Отважных, добрых и прекрасных жертв,
Едва оставил память о себе
В какой-нибудь простой пастушьей песне,
Унылой и приятной.
В переводе на монгольский словосочетание “отважная жертва” звучит странно. Но здесь не место углубляться в эту тему - мы только хотели сказать, что последние три строки этого
Дата публикации: 12-05-2007
Прочитано: 3074 раз
Страниц: 254
на безбрежный живой поток, поднятый моей волей и мчащийся
в никуда по багровой закатной степи, я часто думаю:
где я в этом потоке?
Чингиз Хан
Имя действительного автора этой рукописи, созданной в первой половине двадцатых годов в одном из монастырей Внутренней Монголии, по многим причинам не может быть названо, и она печатается под фамилией подготовившего ее к публикации редактора. Из оригинала исключены описания ряда магических процедур, а также значительные по объему воспоминания повествователя о его жизни в дореволюционном Петербурге (т.н. “Петербургский Период”). Данное автором жанровое определение - “особый взлет свободной мысли” - опущено, его следует, по всей видимости, расценивать как шутку.
История, рассказываемая автором, интересна как психологический дневник, обладающий рядом несомненных художественных достоинств, и ни в коей мере не претендует на что-то большее, хотя порой автор и берется обсуждать предметы, которые, на наш взгляд, не нуждаются ни в каких обсуждениях. Некоторая судорожность повествования объясняется тем, что целью написания этого текста было не создание “литературного произведения”, а фиксация механических циклов сознания с целью окончательного излечения от так называемой внутренней жизни. Кроме того, в двух или трех местах автор пытается скорее непосредственно указать на ум читателя, чем заставить его увидеть очередной слепленный из слов фантом, к сожалению, эта задача слишком проста, чтобы такие попытки могли увенчаться успехом. Специалисты по литературе, вероятно, увидят в нашем повествовании всего лишь очередной продукт модного в последние годы критического солипсизма, но подлинная ценность этого документа заключается в том, что он является первой в мировой культуре попыткой отразить художественными средствами древний монгольский миф о Вечном Невозвращении.
Теперь скажем несколько слов о главном действующем лице книги. Редактор этого текста однажды прочел мне танка поэта Пушкина:
И мрачный год, в который пало столько
Отважных, добрых и прекрасных жертв,
Едва оставил память о себе
В какой-нибудь простой пастушьей песне,
Унылой и приятной.
В переводе на монгольский словосочетание “отважная жертва” звучит странно. Но здесь не место углубляться в эту тему - мы только хотели сказать, что последние три строки этого
Дата публикации: 12-05-2007
Прочитано: 3074 раз
Страниц: 254
|
Дополнительно на данную тему
|
ENQ.ru © 2005-2012
Генерация страницы: 0.112 сек. и 12 запросов к базе данных за 0.009 сек.
Designed by ZmEi